Неточные совпадения
«Эта холодность — притворство чувства, — говорила она себе. — Им нужно только оскорбить меня и измучать ребенка, а я стану покоряться им! Ни за что! Она хуже меня. Я не лгу по крайней мере». И тут же она решила, что завтра же, в самый день рожденья Сережи, она поедет прямо в дом мужа, подкупит людей, будет обманывать, но во что бы ни стало увидит
сына и разрушит этот безобразный обман, которым они окружили
несчастного ребенка.
О, это не для меня, не для меня, а для
несчастного старика, который один только любил вас искренно, который успел к вам привязаться сердцем, как к своему
сыну, и тоскует о вас даже до сих пор!
Шестилетний мальчик не понимал, конечно, значения этих странных слов и смотрел на деда с широко раскрытым ртом. Дело в том, что, несмотря на свои миллионы, Гуляев считал себя глубоко
несчастным человеком: у него не было
сыновей, была только одна дочь Варвара, выданная за Привалова.
В келье у преподобного отца Зосимы, увлекшись своею
несчастною родственною распрей с
сыном, он произнес несколько слов совершенно некстати… словом сказать, совершенно неприличных… о чем, как кажется (он взглянул на иеромонахов), вашему высокопреподобию уже и известно.
— Господа! Да я потому-то и решил, что
несчастный господин Бурдовский должен быть человек простой, беззащитный, человек, легко подчиняющийся мошенникам, стало быть, тем пуще я обязан был помочь ему, как «
сыну Павлищева», — во-первых, противодействием господину Чебарову, во-вторых, моею преданностью и дружбой, чтоб его руководить, а в-третьих, назначил выдать ему десять тысяч рублей, то есть всё, что, по расчету моему, мог истратить на меня Павлищев деньгами…
«Я должен быть не
сын моей матери и моего отца, не брат Володи, а
несчастный сирота, подкидыш, взятый из милости», — говорю я сам себе, и нелепая мысль эта не только доставляет мне какое-то грустное утешение, но даже кажется совершенно правдоподобною.
Прощайте, милая маменька! благословите и пожалейте
несчастного, целующего ваши ручки,
сына
В окнах действительно сделалось как будто тусклее; елка уже упала, и десятки детей взлезали друг на друга, чтобы достать себе хоть что-нибудь из тех великолепных вещей, которые так долго манили собой их встревоженные воображеньица. Оська тоже полез вслед за другими, забыв внезапно все причиненные в тот вечер обиды, но ему не суждено было участвовать в общем разделе, потому что едва завидел его хозяйский
сын, как мгновенно поверг
несчастного наземь данною с размаха оплеухой.
Живет какой-нибудь судья, прокурор, правитель и знает, что по его приговору или решению сидят сейчас сотни, тысячи оторванных от семей
несчастных в одиночных тюрьмах, на каторгах, сходя с ума и убивая себя стеклом, голодом, знает, что у этих тысяч людей есть еще тысячи матерей, жен, детей, страдающих разлукой, лишенных свиданья, опозоренных, тщетно вымаливающих прощенья или хоть облегченья судьбы отцов,
сыновей, мужей, братьев, и судья и правитель этот так загрубел в своем лицемерии, что он сам и ему подобные и их жены и домочадцы вполне уверены, что он при этом может быть очень добрый и чувствительный человек.
Год от году становились чаще и продолжительнее отлучки Куролесова, особенно с того
несчастного года, когда Прасковья Ивановна потеряла
сына и неутешно сокрушалась.
Не могу преступить воли вашей и покоряюсь ей; но не могу долго влачить бремя моей жизни без обожаемой мною Софьи Николаевны, а потому в непродолжительном времени смертоносная пуля скоро просверлит голову
несчастного вашего
сына».
Ее что-то звало в NN: там жила женщина, любимая ее
сыном,
несчастная жертва любви к нему.
По совершенном освобождении от внешних врагов Россия долго еще бедствовала от внутренних мятежей и беспокойств; наконец господь умилосердился над
несчастным отечеством нашим: все несогласия прекратились, общий глас народа наименовал царем русским
сына добродетельного Филарета, Михаила Феодоровича Романова, и в 1613 году, 11 числа июля, этот юный царь, дед Великого Петра, возложил на главу свою венец Мономахов.
Один седой жилец не допил своего кубка, — боярин принудил его самого вылить себе остаток меда на голову; боярскому
сыну, который отказался выпить кружку наливки, велел насильно влить в рот большой стакан полынной водки и хохотал во все горло, когда
несчастный гость, задыхаясь и почти без чувств, повалился на пол.
Несчастный вождь! как ярко просиял
Восход его шумящей, бурной жизни.
Я радуюсь, великородный витязь,
Что кровь его с отечеством мирится.
Вины отцов не должно вспоминать;
Мир гробу их! приближься, Курбский. Руку!
— Не странно ли?
сын Курбского ведет
На трон, кого? да —
сына Иоанна…
Всё за меня: и люди и судьба. —
Ты кто такой?
Часа два говорил Игнат
сыну о своей молодости, о трудах своих, о людях и страшной силе их слабости, о том, как они любят и умеют притворяться
несчастными для того, чтобы жить на счет других, и снова о себе — о том, как из простого работника он сделался хозяином большого дела.
Он хотел написать матери, чтобы она во имя милосердного бога, в которого она верует, дала бы приют и согрела лаской
несчастную, обесчещенную им женщину, одинокую, нищую и слабую, чтобы она забыла и простила все, все, все и жертвою хотя отчасти искупила страшный грех
сына; но он вспомнил, как его мать, полная, грузная старуха, в кружевном чепце, выходит утром из дома в сад, а за нею идет приживалка с болонкой, как мать кричит повелительным голосом на садовника и на прислугу и как гордо, надменно ее лицо, — он вспомнил об этом и зачеркнул написанное слово.
Бессеменов. Ты, дочка, всё знала… ты знала всё… молчала! Заговор против отца? (Вдруг как бы испугавшись.) Ты думаешь… не бросит он ее? бабенку эту? Распутницу… в жены! Мой
сын… Проклятые вы люди!
Несчастные… беспутные!
Тетерев. И так же вот
несчастного и жалкого
сына твоего не пощадят, скажут ему правду в лицо, как я тебе говорю. Чего ты ради жил? Что сделал доброго? И
сын твой, как ты теперь, не ответит…
— А это так-с; дальний наш родственник один, то есть мой-с,
сын двоюродной моей сестры, покойницы-с, Голубчиков-с, за порядки разжаловали, а теперь опять произведен; мы его и экипировали…
Несчастный молодой человек-с…
Перед смертию письмо прислал: «Простишь ли,
сын мой, что я тебя
несчастным сделал?..» Бог простит, конечно.
Как мы там с прислугой обращались, боже мой! Развалимся на стульях, ноги чуть не на стол положим. «Эй, ты, лакуза! шестерка!» Других и названий не было для служащих. «Не видишь, с…
сын, кому служишь? Какой ликер принес? В морду вас бить, хамов». Тот, конечно, видит, что над ним кочевряжится свой же брат, холуй
несчастный, но, по должности, молчит. И на чай при этом мы давали туго.
Кисельников (читает). «Я, нижеподписавшийся, будучи убежден вполне обстоятельствами дела, что несостоятельность бывшего купца, а ныне мещанина Пуда Кузьмича
сына Боровцова произошла от разных
несчастных случаев и от неплатежа и корыстной злонамеренности его должников, — зная его всегдашнюю честность, преклонные лета и затруднительное болезненное состояние и удручение от трудов и семейства…»
Несчастные матери взывали: «Грудь наша иссохла, она уже не питает младенцев!» Добрые
сыны новогородские восклицали: «Мы готовы умереть, но не можем видеть лютой смерти отцов наших!» Борецкая спешила на Вадимово место, указывала на бледное лицо свое, говорила, что она разделяет нужду с братьями новогородскими и что великодушное терпение есть должность их…
Отец и
сын не видели друг друга; по-разному тосковали, плакали и радовались их больные сердца, но было что-то в их чувстве, что сливало воедино сердца и уничтожало бездонную пропасть, которая отделяет человека от человека и делает его таким одиноким,
несчастным и слабым. Отец несознаваемым движением положил руку на шею
сына, и голова последнего так же невольно прижалась к чахоточной груди.
— О
сын мой, разве твоя душа не дрожит и не рвется мне навстречу? Это я — тот, кто дал тебе жизнь и свет. Это я, твой
несчастный, больной, старый отец. Отвори же, отвори скорее: на улицах голодные псы воют на луну, а мои слабые ноги подкашиваются от усталости…
— Они все уехали за границу, и я очень счастлив, что мог устроить там ее
сына. Этого нельзя было не сделать после того, что тогда случилось… Какой ужас!
Несчастная, вы знаете, она в ту же ночь сожгла все свои волюмы и разбила вдребезги терракотовую ручку, от которой, впрочем, кажется, уцелел на память один пальчик, или, лучше сказать, шиш. Вообще пренеприятное происшествие, но зато оно служит прекрасным доказательством одной великой истины.
Я помнил, что на кладбищенских воротах есть надпись: „Грядет час, в онь же вси сущие во гробех услышат глас
Сына Божия“, отлично знал, что рано или поздно настанет время, когда и я, и Кисочка, и ее муж, и офицер в белом кителе будем лежать за оградой под темными деревьями, знал, что рядом со мной идет
несчастный, оскорбленный человек, — всё это я сознавал ясно, но в то же время меня волновал тяжелый, неприятный страх, что Кисочка вернется и что я не сумею сказать ей то, что нужно.
Прожил этот летописец 30-х годов холостяком, ибо, послужив в синоде, он столько наслушался о
несчастных брачных историях, что пожелал остаться холостяком и, кажется, он хорошо сделал. А величайшая цель его жизни — «воспитание дипломата в русском духе» так никогда и не осуществилась именно по причине отравления его воспитанника «Сеничкиным ядом», изобретение которого совсем напрасно относят к шестидесятым годам и незаслуженно применяют одному лекарскому
сыну Базарову.
Он как-то без толку засуетился. Ему было совестно
сына и в то же время, по-видимому, ему хотелось держать себя около баб, как всегда, «гоголем» и
несчастным, брошенным отцом.
Вера Игнатьевна. Это ты разбил тарелку? Горюшка,
сын ты мой
несчастный, так как же мы теперь с тобой будем? (Плачет.)
Приехавший на похороны брат мужа Екатерины Семеновны Похвисневой, занимавший в Москве одно из видных административных мест, принял после похорон
несчастного самоубийцы опекунство над
сыном Павла Семеновича и увез его, вместе с мамкой, которая осталась при ребенке, уже отнятого от груди, в качестве няни, в Москву.
Отыскали наконец… Бедный,
несчастный Антон! не застал царевича в живых. Даньяр лежал в беспамятстве на трупе
сына; он не видел лекаря, а то б убил его. Татаре бросились было на Антона, но его освободили недельщики, присланные уж с приказанием великого князя взять его под стражу и заковать в железа. Антон не противился; он знал, что участь его решена, он понимал Ивана Васильевича и помнил, что слово грозного владыки не мимо идет. Невинный, он должен был подклонить голову под топор палача.
— Возьмите себе за хлопоты, голубчик! А как устроите меня, то полумесячное жалованье вам отдам, честное слово! Только устройте.
Сын у меня есть — плод любви
несчастной, а кормить нечем. Подумайте, голубчик, об нас. Ведь без протекции теперь…
Отец боялся, не причиной ли этого
несчастного случая гнев божий на
сына его за разгульную жизнь.
Это откровенное объяснение, искусно переданное врачу, дало его сердцу случай начать подвиги добра, на которые он собирался, ехав в Москву. В первом отделении нашли они целое семейство татар. Мужчины и женщины — мать и
сын, муж и жены, братья и сестры — все валялись кое-как, кто на лавках, кто на полу. Нечистота и духота были нестерпимые. Бледные, истомленные лица, униженный вид говорили живее слов о
несчастном их положении.
—
Сын разврата! — восклицает ожесточенная Ильза, не проронив ни одной слезинки, потому что слезы подавлены были камнем, стоявшим у сердца ее. — Ты умер настоящею своею смертью: тебе иначе и умереть не должно! Но зачем погубил ты эту
несчастную?
Убитого Ушакова хоронил весь город с музыкой и венками. Общественное мнение было возбуждено против убийцы до такой степени, что народ толпами ходил к тюрьме, чтобы поглядеть на стены, за которыми томился Винкель, и уже через два-три дня после похорон на могиле убитого стоял крест с мстительною надписью: „Погиб от руки убийцы“. Но ни на кого так не подействовала смерть Ушакова, как на его мать.
Несчастная старуха, узнав о смерти своего единственного
сына, едва не сошла с ума…»
Она в разговоре с ним осуждала одну из своих подруг, тайком вышедшую замуж за графа без ведома родителей последнего, и с краской негодования рассказывала о тех унижениях, которые пришлось вытерпеть
несчастной, прежде нежели родные «из милости» допустили ее к себе и с виду простили
сына и его молодую жену.
Чтение истории Последнего Новика оставило грустное впечатление в сердцах собеседников. Вадбольского более всего тревожило сомнение, что тот, коего взялся он быть опекуном, не
сын Кропотова; не менее того остался он верен своей привязанности к
несчастному.
— Всемогущим богом, — кричали осужденные, кланяясь народу, — нашим и вашим богом клянемся, мы невинны! Господи! Ты видишь, мы невинны, и знаешь наших оговорщиков перед великим князем… Мамон, Русалка, дадите ответ на том свете!.. Иноземцы,
несчастные, зачем вы сюда приехали? Берегитесь… Во имя отца и
сына и…
Он пришел просить, во-первых, привлечь до безумия сердце Анастасии к его
сыну, во-вторых, заговорить железо в пользу его самого и этого
несчастного, горемычного
сына, на случай судебного поединка.
Великий князь поспешил в Зимний дворец в сопровождении своего адъютанта и друга детства Владимира Федоровича Адлерберга и нашел свою
несчастную мать в таком отчаянии, что все его попытки успокоить и утешить ее были напрасны. Она была убеждена, что ее обманывают, и что ее возлюбленный
сын уже не существует.
С год они из чужих краев вернулись, ну и изверг же муж у ней, у
несчастной, все как есть дочиста прожил, что за ней было, а денег была уйма — триста тысяч,
сын у ней в Париже воспитывается, в чужие руки басурманам его отдал, и с собой взять запретил, как назад в Россию они ехали.
— Если это жена ее
сына, то я, наверное, завтра увижу ее и разочарую Николая Павловича… Надеюсь, что вы не сердитесь на меня, что я без спросу решилась привезти
несчастную сюда, чтобы иметь время подготовить не менее
несчастную мать к роковой встрече с безумной, еле живою дочерью…
Друзья
несчастного не переставали, однако ж, действовать, как могли, всеми средствами, которые только имели, чтобы спасти его. В этой битве против людей и судьбы не менее, если не более других, принимал участие
сын Аристотелев.
Ей вспомнился рассказ Василия Васильевича о
несчастной матери — Ольге Николаевне Хвостовой, лишившейся своих обоих детей. Она живо вообразила себе ту радость при встрече с
сыном, которая наполнит сердце старушки, разделяла заранее с нею эту радость.
Дарью Алексеевну Хомутову состарило не столько время, сколько пережитое ею горе; не говоря уже о смерти ее мужа и оказавшемся
несчастным замужестве любимой дочери, Отечественная война унесла ее обоих
сыновей, с честью павших на поле брани.
Крайность моя принудила беспокоить вас моею просьбою; тридцать лет я ничем вас не беспокоила, воспитывая нашего
сына в страхе Божием, внушала ему почтение, повиновение, послушание, привязанность и все сердечные чувства, которыми он обязан родителям, надеясь, что Бог столь милосерд, преклонить ваше к добру расположенное сердце к вашему рождению; видя детей, да и детей ваших, вспомните и
несчастную их мать, в каком она недостатке, получая в разные годы и разную малую пенсию, воспитывала
сына, вошла в долги до 22 000 рублей, о которых прошу сделать милость заплатить.
Вдруг эти воспоминания окрашивались кровавым цветом — труп убитого у ее ног
несчастного Костогорова восставал в ее памяти, а за ним все последующие воспоминания: сцены с мужем, выезд из Петербурга, разлука с единственным
сыном, — ложились на ее душу свинцовою тяжестью.